Во многих отношениях Сергей Владимирович был своеобразным, скорее неповторимым человеком, запоминавшимся образом мышления, поступками и манерой поведения всем, кто знал его и работал вместе с ним.

Мои первые встречи с Сергеем Владимировичем относятся к 1955-1956 гг., когда я был студентом Московского авиационного технологического института, а Сергей Владимирович возглавлял кафедру сопротивления материалов. Более систематические встречи начались в 1958-1959 гг., когда мы - несколько студентов нашего выпуска, решили готовить дипломные работы по кафедре сопротивления материалов. По рекомендации С.В. Серенсена мне и А.П. Гусенкову было предложено разрабатывать установки и методики высокотемпературных вакуумных малоцикловых испытаний в Институте машиноведения АН СССР под руководством Р.М. Шнейдеровича и М.Г. Лозинского. Многие из тех проработок были потом реализованы в известной конструкции испытательных машин УМЭ-10.

На первой специально назначенной встрече Сергей Владимирович предложил рассказать об основных задачах и идее проекта. Через несколько минут я увидел, что Сергей Владимирович спит. Я тихо собрал свои бумаги и направился к двери. Сергей Владимирович, не открывая глаз, сказал: «Николай Андреевич! Куда же Вы? Продолжайте!». Тогда мне стало ясно - это был своеобразный метод работы Сергея Владимировича - все слышать, все понимать, отключившись от многого и сосредоточившись на одном.

Многие из нас основные уроки приобщения к глубинному пониманию наших проблем получали дома у Сергея Владимировича - по вечерам у его рабочего стола, заваленного книгами с неизменной зеленой лампой. Только здесь мы слышали его размышления о новых научных проблемах. Разговор шел внешне вяло и медленно. Сергей Владимирович вставал, надолго уходил в соседнюю комнату, давая возможность спокойно обдумать ответ на поставленный вопрос. Ни радио, ни телевизор никогда не мешали разговору - их просто не было. Беседы задерживались допоздна. Около двух часов ночи Сергей Владимирович говорил: «Ну вот, Вам пора идти, а то не успеете на метро».

К какой-то детали разговора Сергей Владимирович мог вернуться через полгода, год. Он просто поражал точностью этих деталей. Только потом, после смерти Сергея Владимировича, когда мы со Р. М. Шнейдеровичем разбирали его архив по просьбе Анны Ефимовны, мы обратили внимание на весьма короткие, но систематические пометки Сергея Владимировича - дата, участник беседы, оставшийся не решенным вопрос - всего 7-10 слов, только суть.

Это делало разговор очень ориентированным, а высказывания С.В. Серенсена глубоко продуманными и точными. Конечно, у него бывали и трудные и неприятные минуты. Как элемент разрядки он использовал громкий несвойственный ему голос, энергичные шаги и удар ногой по стулу так, что он с шумом сдвигался с места. Я однажды начал рассказ об этом в лаборатории с демонстрацией действий. Сергей Владимирович неожиданно и тихо пошел в комнату, увидел это и спросил: «Неужели так?». Я попросил извинения, на что он очень по-своему улыбнулся и прошел к себе в кабинет. После этого многие годы так свое неудовольствие Сергей Владимирович выражал не более 2-3-х раз.

Для меня очень интересной была поездка с Сергеем Владимировичем в Лондон в 1975 г на международную конференцию. В один из тех дней Сергей Владимирович пригласил меня с собой в магазин тканей на Оксфорд-стрит. Показав хозяину магазина свой выходной костюм, он сказал, что костюм сшит из ткани, купленной в этом магазине в 1956 г. При этом Сергей Владимирович передал хозяину чек двадцатилетней давности. Хозяин был чрезвычайно тронут, собрал всех сотрудников, искренне поблагодарил за память и преподнес Сергею Владимировичу букет цветов, а в качестве сувенира - ткань на костюм. Было приятно видеть такой нестандартный момент общения людей.

Сергей Владимирович на международных конференциях и конгрессах пользовался большим авторитетом и уважением. Как правило, докладчиков провожают аплодисментами и только некоторых встречают. К их числу принадлежал Сергей Владимирович. Он отвечал на вопросы на языке аудитории, знал английский, немецкий, французский языки.

У каждого, знавшего Сергея Владимировича, свои воспоминания о нем, но мы едины в оценке его роли как основоположника отечественной науки о конструкционной прочности. Очень важно, что его имя не ушло от нас, его работы по-прежнему своевременны, а многие мысли, собранные в опубликованном под ред. Г.С. Писаренко трехтомнике, кажутся высказанными только вчера.

из книги С.Г. Писаренко  «Сергей Владимирович Серенсен». Киев. Наукова думка, 1993. С 44-46.